Герой уже не тот

Московский Новый драматический театр, возглавляемый Вячеславом Долгачевым, тоже пригласил на постановку молодого режиссера Дениса Хусниярова, практикующего более в Петербурге и в регионах, ученика Семена Спивака. Спектакль «Дон Жуан» по классической комедии Мольера — его столичный дебют.

Тут, конечно же, стоит учитывать момент компромисса между творческими запросами молодого режиссера и потребностями конкретного репертуарного театра. Первый хочет делать материал, ему близкий, второй обычной предлагает свой вариант. Главное, чтобы интересы и желания хоть как-то сошлись. В Новом драматическом вроде бы так и случилось, потому что Хуснияров в результате согласился на предложенного театром «Дон Жуана». Причем пьеса уже изначально была сильно купирована, дабы ее можно было приспособить к одноактному камерному действу.

Начать спектакль с декламации поэтических строк из «Дон Жуана» Байрона — вопрос стратегический, поскольку этим обозначается главная тема спектакля. А именно, проблема героя. По возможности, современного, даже если он и облачен в старинные одежды и изъясняется высоким стилем. По крайней мере, такого, какой несомненно привлечет внимание молодежной публики (принципиально на нее и нацелен спектакль), станет ей если не близким, то хотя бы понятным, спровоцирует на оценку, на собственные размышления и выводы. То, что для Хусниярова это стало главным, уже плюс. Что греха таить, молодое режиссерские высказывание личностного характера присуще не всем. Порой достаточно грамотного перевода пьесы на сценический язык, причем с некой дистанцией от современности. А этого для молодого человека явно маловато.

Впрочем, тут же встают другие вопросы, как мировоззренческого, так и практического, профессионального характера. А вряд ли кто-либо отменял для режиссера, будь он молодым или опытным, владения элементарным постановочным ремеслом, что, собственно, и называется профессионализмом. Сюда относится и умение работать с актерами, и способность сделать воплощение адекватное замыслу, да и много еще чего.

Проблема героя, в старинном, классическом понимании этого слова в «Дон Жуане» Хусниярова, конечно, снижена и заземлена до предела. Дон Жуан в исполнении Данилы Якушева — юный самец, уже разочарованный в любых жизненных ценностях, не слишком способный (в отличие от мольеровского персонажа) на активную мыслительную деятельность и даже не вполне искренний в своих любовных страстях. Все приелось, утомило, а хрестоматийный донжуанский цинизм кажется милым лепетом. Хотите определить подобного героя одним словом? Не стоит трудиться делать это самостоятельно. Сганарель (Александр Алешкин) сам напишет мелом на стене: «Дон Жуан — козел». И полспектакля ты будешь лицезреть эту надпись, внутренне с ней соглашаясь.

Есть ли в этом правда нынешней жизни? Да сколько угодно. Таких «козлов» на улицах не счесть, что на питерских, что на московских. Другое дело, что подобной констатации вряд ли может хватить на целый спектакль. Тут нужен либо процесс превращения человека в «козла», либо постепенное обратное развоплощение. И неважно даже, есть ли подобные подсказки у Мольера (а они есть!), режиссер просто обязан нащупать их сам и поделиться с актером и зрителями. Ан нет. Каким приходит Дон Жуан — Якушев на сцену, таким и уходит с нее. Ну разве что последние минуты у актера, когда он сидит и просто смотрит в зал, словно прощаясь со всеми, вышли искренними и эмоциональными, несмотря на «немоту». И, быть может, именно они и зацепят кого-то из молодой публики. В отличие от тех моментов, когда Дон Жуан зачем-то обращается с «социальной» критикой прямо в зал, как будто выступая с высокой трибуны. Это, увы, уж слишком архаичный, до раздражения, прием.

Здесь, впрочем, много хорошо сделанной театральной игры, с многочисленными пластически-музыкальными вкраплениями (пластика Александра Алешкина). То Дон Жуан — Якушев и Сганарель — Алешкин борются за кисет табака, то отвергнутые девицы Шарлотта (Татьяна Журавлева) и Матюрина (Ольга Васильева) затевают «кулачный бой». Правда, все это не более чем вставные, «декоративные» эпизоды, имеющие мало отношения к развитию действия, которое помещено в небольшое пространство то с подвешенным, то стоящим на земле столом, кучей рукомойников и охапками соломы (сценография Николая Слободяника, костюмы Марии Головиной).

Понятное дело, что Мольер, даже периода написания своих поздних, «высоких комедий», не совсем отходил от прежних приемов, почерпнутых из итальянской комедии масок. Денис Хуснияров всех персонажей к этим «маскам» вернул назад. А потому актерам, да еще в таком урезанном варианте пьесы, трудно продемонстрировать что-то «многозначное». Эльвира (Светлана Герасимович) нудно и плаксиво изрекает нечто правильно-«монастырское», так что Дон Жуану хочется сбежать еще дальше и прямо сейчас. Отец Дон Жуана, Луис (Дмитрий Шиляев) превращен в бомжа-ветерана, бесплодно увещевающего непутевого сынка. Кредитор Диманш (Роман Бреев) жеманничает и красуется как персона сложной ориентации. И разве что обманутый жених Пьеро (Дмитрий Светус) получился живым и трогательным, несмотря на комическую нелепость. Да Александр Курский был органичен, когда просто читал байроновские строки, не прикидываясь ни Статуей Командора, ни Призраком, ни нищим Франциском.

В этом спектакле молодого режиссера, конечно, есть, некий смысл, личностные моменты, удачные постановочные эпизоды. Но если рассматривать дистанцию от замысла к воплощению, то сам спектакль пока находится ближе к старту, чем к финишу. Конечно, условия для приглашенных режиссеров бывают жесткими — пара месяцев работы и домой. А спектакль порой оказывается до конца не собран и помочь уже некому. А то, что над ним еще стоит режиссерски поработать, в том числе и по актерским линиям, очевидно. Впрочем, оценить процесс превращения культового героя в «козла» нынешней молодежи будет весьма занятно. И полезно. И, наверное, это возможно. Быть может, тогда и козлиное поголовье сможет хоть чуть-чуть сократиться. А иначе все не имеет смысла.