+7 (499) 182-03-47
Версия для слабовидящих

Ru

En

10.07.2010

Куда приводят мечты

В некотором царстве, в некотором (русском, еврейском, мышьем — не все ли равно?) государстве жили-были два одиноких сердца. Она — хозяйка бакалейной лавочки, умница и красавица; и Он — скромный помощник учителя, застенчивый косолапый очкарик в сером кургузом пиджачишке. Оба — очень славные, очень молодые, очень-очень романтичные… и оба до исступления любили книги, жадно искали на пыльных, пожелтевших, сладко пахнущих страницах то, чего нет в их скучной размеренной жизни…
 
Он давно мечтал о Ней, но не решался объясниться, только приходил к ее домику, стоял у колодца и ждал — сам не зная чего. А она, каждый вечер укладываясь спать, слушала невыносимое тиканье часов и горько вздыхала — сама не зная чему…
 
Но вот однажды…
 
Это спектакль-римейк — Вячеслав Долгачев ставил «Тойбеле» 15 лет назад на сцене МХТ им. А. Чехова. Заглавную роль тогда играла Елена Майорова, трагически погибшая (отдельный сюжет, до сих пор памятный многим). У петербуржцев — еще и свой контекст: во-первых, замечательная Ольга Самошина в спектакле В. Пази (Театр на Литейном, 1995); во-вторых, убедительная работа Марины Солопченко в «Тойбеле» Г. Бызгу на сцене БТК (2007). Сравнивать бессмысленно, но невольные сопоставления все-таки возникают — и удивляешься, какой спектр возможностей предлагает постановщику и исполнительнице подобный материал! Тойбеле — интеллектуалка-книжница, Тойбеле — очаровательная галантерейщица; Тойбеле в мире фантазий и грез — или, наоборот, хранительница домашнего очага; Тойбеле, жаждущая великой любви — или простого семейного счастья…
 
Можно себе представить, какой груз ответственности лег на плечи молодой артистки Виолетты Давыдовской, занятой в новой версии постановки. Скажу сразу: мне приходилось видеть эту актрису в других, более ранних спектаклях театра, и нельзя не отметить ее стремительный профессиональный рост — сегодня это уже не просто «красавица, напоминающая молодую Алферову», а сложившаяся творческая личность с мощным лирико-драматическим потенциалом и безупречным вкусом. Ее Тойбеле, тоненькая, неожиданно юная, но при этом невероятно женственная, будто светится изнутри переливчатыми нежными красками; живое, как ртуть, воображение не дает ей покоя — вот вздохнула, вот мечтательно улыбнулась, разволновалась, задумалась… и все изящно, просто, без суеты. Интересно трактован образ: брошенная (намеренно не пишу «брошенная жена», чтобы избежать невольного смещения в кухонно-бытовой план, которого здесь нет!) полудевочка-полуженщина, не успевшая толком понять, что такое любовь, и оттого тоскующая, готовая поверить в любую сказку…
 
…Однажды, листая очередной увесистый том, Он случайно наткнулся на фразу: «Когда мужчина и женщина встречаются и любят друг друга на земле, ангелы на небесах радуются их счастью» — и впервые задумался о том, как этого счастья достичь. А потом случайно услышал, что Она тоже об этом думает: «Демон… я читала про него!» — произнесла Тойбеле нежным голоском. И смешной очкарик решил сочинить для любимой воображаемый мир, где под небрежно намалеванной маской можно стать чуточку НЕ СОБОЙ и завоевать права, которых навеки лишен в реальности. Поначалу все шло прекрасно: еще никто не видел Тойбеле такой нарядной и счастливой. Но одного не учел бедняга: воображение пьянит, затягивает в омут; фантазии могут не только помочь, но и погубить… а в иллюзиях можно остаться навечно, утратив всякие связи с миром. Сказка о Демоне получилась страшной…
 
Речь в спектакле идет о разрушительной силе иллюзии. Тема, давно интересующая В. Долгачева, пожалуй, впервые звучит так отчетливо, и путь героини — от наивного женского любопытства, подталкивающего «к демонам», до безумия и гибели в финале — прочерчен режиссером непривычно жестко. Уже с первых минут действия зрителя не покидает смутное ощущение тревоги: в верхней части пространства сцены, жирной горизонталью разделенного пополам, вопят птицы невидимой стаи, то и дело пролетающей над странным, каким-то инфернальным облаком… и высится декоративный колодец, из которого так никто и не напьется, — не то игрушка, не то могилка… В нижней — дом, где вроде бы все намекает на уют (кровать с резной деревянной спинкой, часы с кукушкой, керосиновая лампа, занавесочки…), но за окошками — синий мертвенный свет… И конечно, одна из ключевых мизансцен — с перышком. Белая пушинка, то ли случайно выпроставшаяся из подушки, то ли бог весть как залетевшая в комнату, — она буквально гипнотизирует Тойбеле, героиня не в силах оторвать глаз от этого «знака судьбы», дует на перышко, играет с ним… потом это станет ритуалом, а еще позже — навязчивой идеей. Метафору понять несложно. При этом режиссер намеренно отказывается от любых проявлений «мистики» впрямую, в спектакле нет решительно ничего фантастического, никакой «бесовщины» и прочих атрибутов соответствующих жанров — если это и сказка, то лишь по интонации и атмосфере… Все «демоническое» либо остраняется ироническим приемом (как, например, раскаты грома и вспышки молний, иллюстрирующие, словно в плохой мелодраме, особо напряженные моменты действия), либо «снижается» обманчивым жизнеподобием (ну кто поверит, что всемогущий Демон (Михаил Калиничев) будет не искушать и повелевать, а умолять и упрашивать, стесняясь обнаженного тела и пытаясь прикрыться простынкой?!). И священники, и ряженые… все будто игрушечное, не всерьез. Настоящие демоны — это те фантомы, которые подменяют нам жизнь.
 
…На свадьбе Она с ужасом куталась в фату, похожую на саван. Когда нужно было поцеловать мужа — упала в обморок… а потом начались будни. Он был добр и нежен, а Ее это раздражало. Она пыталась справиться с собой, но неприязнь перерастала в ненависть, и, кажется, сама красота Ее стала увядать, сохнуть от неутоленной жажды, страстного желания вернуться в сказку. Он говорил все то же, что и тогда, под маской, — а Она не хотела слышать, боясь, кажется, даже случайного Его прикосновения… И совсем скоро вместо синего платьица с кружевным воротничком на ней вновь будет белое…
 
Тойбеле умирает, когда встречается взглядом с мужем и понимает, что Демона никогда не было. В буквальном смысле — смотрит правде в лицо… и свет гаснет.