О некоторых ролях я думаю постоянно

В пятнадцать лет Виолетта Давыдовская, экстерном окончив школу во Владикавказе, отправилась в Москву поступать в Щепкинское театральное училище. Учась на третьем курсе, попала в поле зрения Петра Тодоровского, который выбрал её на роль Кали в своем фильме «Час быка». Её снимали Сергей Колосов и Владимир Хотиненко. В картине последнего «1612» она сыграла царевну Ксению. Недавно на канале «Россия» прошел сериал «Жизнь, которой не было» по мотивам «Американской трагедии» Т. Драйзера, где Виолетта ДАВЫДОВСКАЯ сыграла главную героиню. В Московском Новом драматическом театре актриса служит с двадцати лет и уже стала настоящей примадонной. 

 

 

— Человек ко всему привыкает. И мы привыкли, и тогда начинало казаться, что жизнь там вполне спокойная. Но сейчас я понимаю, что это не совсем так. Молодой симпатичной девушке, тем более русской и светленькой, ходить по улицам было небезопасно. Это не Москва, где можно себе позволить все. 

 

 

— Сестра дружила с молодыми актерами из местного русского театра и привела меня в студию. Мне сразу стали давать главные роли. Например, Белоснежку.

 

 

— У меня была одна мысль: хочу стать актрисой! И это притом что я была в полном смысле слова «маменькиной дочкой». До сих пор непонятно, как меня отпустила мама! Я ей пригрозила, что никогда не прощу, если она не пойдет мне навстречу.

 

 

— Поначалу такие мысли были. Но потом я поняла, что даже если бы я и оказалась в «Ленкоме», то неизвестно, когда получила бы хорошую роль и получила ли бы её вообще. А в Новом драматическом театре за короткое время я сыграла столько, сколько вряд ли бы досталось какой-нибудь другой актрисе. Допускаю мысль, что и в каком-нибудь очень популярном театре меня завалили бы ролями. Но неизвестно, что в этом случае произошло бы со мной. Вполне возможно, что я бы испортилась, заболела «звездной болезнью». А у нас, может быть, и не очень популярный театр, но зато какие люди вокруг меня, какие роли, какой режиссер! То же самое и с кино. Если б я снималась беспрерывно, то неизвестно, какой я бы стала актрисой. А годовые паузы между съемками учат многому — в первую очередь терпению.

 

 

— Он лично ездил по всем театральным училищам, ходил со своими ассистентами и высматривал нужное лицо, смотрел наши отрывки. Потом были пробы. И мне повезло, что на пробах мне подыгрывал сам Тодоровский, а не другой актер! Он буквально светился, и я этим светом заражалась.

 

 

— Помогли книги, моя впечатлительность и фантазия. Ощущения «машины времени» возникали порой при виде декораций или от каких-то мелочей, например, детали костюма. Я увидела витую пуговицу и тотчас погрузилась в то время. Впрочем, это происходит всегда, когда готовишь роль в кино или театре. В спектакле «Прекрасное воскресенье для пикника» решающее воздействие на меня оказала музыка.

 

 

— На съемках этого фильма сразу повелось, что мы имеем право на свой собственный актерский дубль, несмотря на то, что это — лишнее время и деньги. Владимир Иванович говорил: «А теперь сыграй так, как хочешь, хоть на голову встань!»

 

 

— Даже чаще, чем у кинорежиссеров. Он всегда говорит: «Приносите идеи, заражайте меня, я вам буду отвечать!» Самые замечательные, плодотворные репетиции случаются именно тогда, когда между нами происходит энергетический взаимообмен.

 

 

— Могу, конечно. Наш худрук позволяет нам фантазировать и предлагать те роли, которые мы хотим сыграть. «Но, — говорит, — репетируйте сами, показывайте, тогда и будем решать».

 

 

— Как многие, я, конечно, носила свои фотографии в разные творческие группы, но потом мне было так плохо, что я решила: лучше уж не буду сниматься. А к Хотиненко попала после съемок в отрывках и дипломных работах моих друзей, учившихся на Высших режиссерских курсах, где Владимир Иванович преподает. В них он увидел меня.

 

 

— Может быть, они видят во мне какую-то ранимость и трогательность, и им хочется подавить эти качества. Ведь бывает, что ты видишь красивый цветок и у тебя вдруг появляется желание его растоптать! Ну это, конечно, шутка. А если серьезно, то взгляните на мировую драматургию, и вы почти не найдете благополучных историй. Хотя половина тех пьес в театре, в которых я занята, с хорошим концом.

 

 

— Сделать что-то на голой технике невозможно, так же, как и на неуправляемой эмоции. Важно разумное их сочетание. Благодаря технике ты приводишь себя в такое состояние, когда включаешь душу. Но её надо уметь включить. А что касается сериала «Жизнь, которой не было», то у нас с Володей Жеребцовым была сцена, когда мы лежим в постели после ночи любви, репетируем. Режиссер Леонид Мазор говорит: «Плохо! Видно, что между вами ничего не было. Идите, делайте, что хотите, но я должен видеть, что между вами что-то произошло!» А мы с Володей учились в Щепкинском училище у одного педагога — замечательной, любимой нами Риммы Гавриловны Солнцевой. И он мне говорит: «Давай посвятим этот кадр ей!» И у нас все получилось буквально с первого дубля.

 

 

— Нет, для меня они вовсе не фантомы. Я очень сочувствую своим героиням. О некоторых ролях я думаю постоянно, независимо от того, как давно я их играю. Такое впечатление, что там что-то продолжает расти. Хотя и к остальным отношусь так же трепетно.