«Разбойники» в МНДТ - «Memento Mori»!
"Смерть или свобода!"
Фридрих Шиллер. «Разбойники»
«… — А ты знаешь, почему в армию, на войну, как правило, набирают молодых?
— Ну, потому что — молодые, здоровые.
— Потому что глупые, и Смерти еще не боятся.»
В.С. Служкин. «Географ глобус пропил»
«… все изменимся вдруг, во мгновение ока, при Последней Трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.»
Апостол Павел. 1 Коринфянам 15:51-57
28 сентября во второй раз посмотрел в МНДТ "Разбойников".
Первый раз это было практически ровно за год до этого, на первом премьерном показе восстановленного спектакля. Наконец «получилось»))) увидеть и второй состав, правда работу Максима Горшкова в роли Карла, к сожалению, так и не посмотрел. Но сейчас не об этом. Хотелось бы поделится сложившимися личными впечатлениями от увиденного, именно с точки зрения преподнесенной режиссерской интерпретации Шиллеровских «Разбойников», и тех неожиданных её сторон, которые я для себя открыл при просмотре спектакля именно в этом его составе. Скажу сразу, это сугубо личные «ощущения», возможно режиссер даже и не собирался «давать для них повод», т.к. такой трактовки увиденного я не обнаружил ни в описании спектакля на сайте, ни в печатных «интервью» и комментариях режиссера и занятых в спектакле артистов.
Но прежде, чего я точно не увидел из «заявленного» - «недолюбленных мальчишек» (ушедших в лес из-за» недополученной родительской любви»), на что так часто делался акцент в описаниях спектакля, особенно в преддверии и при первых показах пьесы в начале прошлого сезона. Думаю, что это лишь формальное пояснение якобы новых «акцентов» данной «реинкарнации» постановки, в отличии от первой её версии, где лейтмотивом преподносилась этакая версия известного сериала «Бригада». Здесь, же, если кто и был как-то «недолюблен», так это, вероятно Франц, который ни в какой лес уходить даже и не собирался, да и в позиции Максимилиана Моора, представленной в постановке, четко видна настоящая отеческая любовь к обоим братьям, а уж к «ушедшему» в разбойники Карлу – особенно сильная и глубокая.
А, вот история о последствиях «… забвения Заповедей, … «попрания Библии», думаю, режиссеру удалась очень хорошо, и даже не смотря на то, что особо явно выраженных акцентов у этой «темы» в постановке МНДТ (в отличии от Шиллеровского оригинала) не прослеживается.
Ну, а теперь «… непосредственно по теме»))) – об увиденной мной режиссерской интерпретации Шиллеровских «Разбойников». Скажу сразу, что приписываемая Вячеславу Васильевичу журналистом "Литературной газеты" Викторией Пешковой, и поддержанная некоторыми зрителями МНДТ, фраза: "... Мне интересно ставить драматурга, а не интерпретировать его. Драматург самодостаточен!" - явно не соответствует действительности, вне зависимости от того произносил ли он её когда-либо, или это лишь интерпретация его позиции самим журналистом. Вячеславу Васильевичу, зачастую, как раз наоборот, свойственно взяв за основу авторское «либретто»))), построить на его основе что-то сугубо своё, зачастую даже в корне отличающееся от изначальной задумки автора. И Шиллеровские «Разбойники» в этом не стали исключением.
Не могу сказать, что лично у меня такой подход всегда вызывает зрительское одобрение (скорее наоборот), но в случае с «Разбойниками», опять же, именно для меня, возможно и не специально, но произошло практически «100 процентное» попадание.
С одной стороны - постановка приобрела куда более глубокие философские смыслы, чем даже авторский «вариант», а с другой – мне стал более понятен сам Шиллер в момент написания этой пьесы, именно как человек – двадцатиоднолетний юноша на пике пубертата, сын полкового фельдшера на службе вюртембергского герцога и домохозяйки из семьи провинциального пекаря-трактирщика, замкнутый в «клетку» учреждённого этим же герцогом закрытого военизированного учреждения - сиротского института для воспитания солдатских детей (преобразованного в последующем в академию), хотя и мечтающий с детских лет быть священником, но отданный в обучение на врача, «напичканный» всевозможной исторической и литературной «патетикой» возможно впервые, в т.ч. и в силу получаемой им специальности, столкнувшийся в реальности с истинным проявление обратной стороны Жизни – Смертью.
Начну с позиции автора (естественно, как её понял я))) ).
«Разбойники» … , попробуем понять, а что воплотил в них юный Шиллер исходя именно из своего собственного отношения к жизни? Конечно, это мечты о возвышенной романтической Любови в противовес царящей вокруг него реальной низменной земной страсти, похоти и алчности продажных армейских маркитанток и работающих под их видом женщин древнейшей профессии из «рот добрых услуг». А ещё, (и возможно именно это и есть главное) - такую тягостную, но привычную с детских лет Несвободу (латинская школа и военная академия), и в противовес ей яркое, новое, завлекательное, как огонь свечи для мотылька – ощущение идущей рядом с тобой Смерти.
Для впечатлительного богобоязненного юноши, вдруг столкнувшегося не только с «прелестями» «анатомических театров» но и реально жуткими картинами постоянно сопровождающими не просто молодого врача 18-го века, а фактически – действующего полкового полевого хирурга, реальная физическая Смерть стала и «открытием», и «спутником» и даже «сущностью» достойной чуть ли не преклонения.
В «Разбойниках», как и в самой душе молодого поэта (почти священника), ставшего полевым военным хирургом, сталкиваются и противопоставляются два отношения к этой обратной стороне Жизни – натуралистически-атеистичное (позиция Франца в 3 акте) и философски-теологическая (мысли и деяния Карла начиная с конца 2 акта).
Для одного (Карла) – Смерть, это продолжение Жизни! Это надежда на лучшее, на встречу с «отвернувшимся от него Богом», ибо тот ад на земле, в котором он пребывает (и который в общем-то создал сам, своими руками), для него значительно хуже того ада, который может ждать его на небесах. Он ищет Смерть, она ему желанна, и лишь полную, абсолютную Свободу он рассматривает, как пусть и не равновесную, но хоть какую-то временную альтернативу Смерти. "Смерть или Свобода!", - провозглашает Карл. Заметьте, не «свобода или смерть», как часто мы слышали из уст различных борцов за «правое дело» и разного рода идейных анархистов, нет именно Смерть для него самоцель, и именно она стоит на первом месте. Разбойник Карл, имея абсолютную Свободу, с радостью, в любой момент готов променять её на личную Смерть, как на высший для него приоритет. Он не просто не боится Смерти, он её ищет, но при этом не может сам наложить на себя руки, т.к. понимает, что его ужасный путь – это его судьба, его «рок», а возложить на себя высший грех, грех самоубийства - это выше его духовных сил, т.к. тогда он вообще никогда не встретится с Богом. В финале Шиллер находит выход для Карла, обрести то, чего он ищет, и постараться искупить свои грехи – ЖЕРТВА! Помните, как в «Константине: Повелителе тьмы» с Киану Ривзом. Карл не просто сдается властям (понимая, что обязательно будет казнён), нет, так, как делает это он, это не самоубийство, это именно Жертва во благо хотя бы одного простого Человека и его семьи.
Для другого (Франца) – Смерть, это просто конец Жизни! Это финальная точка, за которой обрывается его чисто физиологическое существование. За ней для него нет ничего, пустота, «ничто», «тлен» физической материи. Так зачем же ограничивать себя в чем-либо в этом, единственном из существующих материальных миров, пока ты жив – рви, грызи, возьми и насладись всем, на что у тебя хватит сил и изворотливости ума! Ведь если дальше «ничего нет», то и после Смерти тебе ничего не будет за то, что ты делал при Жизни! Ты абсолютно Свободен, т.к. Ненаказуем! Как маленький ребенок (Андреев - "капризный", Ефремов - "недолюбленный") Франц, хотя и не произносит: «Свобода (причем абсолютная) или Смерть!», но фактически, во всём - действует сообразно именно этому принципу! При этом, из-за того, что Смерть для Франца, - необратимый конец Вселенной (его «Вселенной»), внутренне он её безумно страшится…
Да, «длинновато» получается))), а надо бы ещё о самом главном – трактовке «атиШиллеровских» Патера и Пастора Мозера; «незапланированной» гибели Карла (так состоялось «искупление через жертву» или нет(?)); о "Любви или Смерти" (Амалия); о "Власти и (или) Смерти" (Берг); о "Чести или Смерти" (Швейцер); о "Дружбе или Смерти" (Роллер); об "Удовольствиях и (или) (через) Смерть" (Шуфтерле); о ключевой фигуре во всём этом - Косинском в варианте Кенига (класс!) (фактически в образе «материализовавшейся» Смерти, своего рода - этакий "Знакомьтесь, Джо Блэк") c его властным – «Слушать меня!» в финале - как глас «Последней Трубы» Апостола Павла (явные отголоски Бергмановской «Седьмой печати»), да и ещё много о чем (включая конечно и замечательную работу самих артистов), но … как ни будь в следующий раз… )))
Вывод - спектакль получился очень достойный и (к сожалению для всех нас) очень актуальный и своевременный; при этом - интересный, сложный и многогранный, дающий возможность посмотреть на Шиллеровских "Разбойников" совсем с другой, не менее (а возможно и более) важной философско-психологической стороны, - со стороны "Жизни (во всех её проявлениях) и Смерти".
Алексей Шульгин
15.01.2024