Думать по-русски, но с американской скоростью

Вопрос: Чехов назвал «Чайку» комедией. Это комедия боли, нереализованных надежд и неудавшихся судеб. Как вы сами находите равновесие между комедией и трагедией?

Долгачев: Чехов рассматривает жизнь людей очень глубоко и подробно. Жизнь — это парадокс, и Чехов очень остро чувствовал её парадоксальность. Часто бывает так, что смешное оказывается трагичным, а то, что кому-то кажется трагичным быстро и легко превращается в смешное для окружающих. Мне кажется, лучше всматриваться в поведение персонажей, которое, как я надеюсь, вам покажется парадоксальным, и тогда вы сможете рассмотреть смешное в трагичном и трагичное в смешном.

В.: В чём, по-вашему, разница между постановкой спектакля на американской и русской сценах?

Долгачёв: Прежде всего, разница заключается в самой театральной системе, в организации процесса. В России театры основаны на репертуаре и представляют собой коллектив, члены которого давно работают друг с другом и очень хорошо знают друг друга. Они как бы настроены друг на друга. Все возможные точки соприкосновения между актёрами уже установлены… Мы репетируем столько, сколько нам кажется необходимым: три месяца или полгода. В Америке всё по-другому. Актёры собираются для постановки определенной пьесы, на очень ограниченное время, от трёх до четырёх недель. Есть разница и в подходе. Американские актеры всегда более активны и более заинтересованы в спектакле. Они сразу включаются в процесс. Они понимают, что за короткое время им нужно проделать огромную работу.

В.: Как вы подобрали этот состав из тех, кого вы, вероятно, видели впервые, и как все они стали работать вместе?

Долгачёв: Прежде всего нужно было увлечь всех пьесой, как бы загипнотизировать их всех на одну цель. Мы должны слышать друг друга. На первой репетиции моей задачей было настроить души актёров друг на друга так, чтобы они стали хорошими «передатчиками» и хорошими «приёмниками». А самая главная задача — пробудить в них любовь. Это обеспечит хорошее взаимодействие между актёрами. Я сказал, что американцы всегда более активны и сразу включаются в работу. Но обратная сторона медали это то, что американцы более ориентированы на результат. Из-за ограничения по срокам они начинают работать так, чтобы сразу был заметен какой-то результат. Иногда это начинается ещё на прослушивании. Актёр заходит и уже знает, что это за пьеса. Он изучал её. Моя цель — переориентировать их так, чтобы они погрузились в процесс, чтобы они наслаждались своей работой. Некоторые открываются сразу же. Дайан всегда открыта. Она берется за работу бесстрашно, как любой творческий человек.

В.: Дайан, отличается ли ваша роль в этой постановке от ролей, которые вы играли в других постановках театра?

Вист: Да. Я долгое время мечтала сыграть в «Вишневом саде». И вот я играю в «Чайке», что для меня просто удивительно. Театр CSC проводил чтение «Чайки». Брайан Кулик [художественный руководитель] попросил меня читать роль Аркадиной. После этого в CSC решили сделать полную постановку. И я согласилась в ней участвовать. Мы выбрали время, а я предложила в качестве режиссёра Славу [так называют господина Долгачёва]. К счастью, в театре уже были наслышаны о Славе, там знали о нём. Все были настроены восторженно, несмотря даже на то, что он находится в Москве, а мы в Нью-Йорке. Все мы очень хотели, чтобы затея вышла.

В.: Вы ведь ещё и выполняли обязанности антрепренёра и помощника режиссёра, помогали осуществить постановку на практике. Вы пригласили художника Санто Локуасто, насколько я знаю…

Вист: Да, я всё это проделала. Когда я вижу работы Санто или сама играю в работах, которые он оформлял, я пытаюсь как бы дотянуться до его уровня… Я также проводила кастинг вместе со Славой: отбирала всех этих чудесных актеров, которые постоянно приходят в театр, весь этот трудный процесс, которым нам приходится заниматься в Америке. В моем театре у меня часто бывает ощущение, что я выполняю чьи-то приказы, словно я наёмный работник. Но сейчас, когда я на несколько месяцев погрузилась в постановку, я ощущаю себя равноправным сотрудником.

В.: Вам и раньше приходилось играть в пьесах Чехова. Отличаются ли ваши впечатления от этой постановки?

Вист: Да, и очень сильно. Когда Слава в первый день репетиции начал рассказывать о том, как он сам понимает пьесу, когда он начал её анализировать, нас это стало как бы затягивать внутрь, нас поразило это удивительно глубокое понимание. Мы сразу же заняли каждый свои места, и это было так поразительно, словно мы нырнули в ледяную воду… Он так глубоко и точно знает каждый персонаж, от Треплева до служанки, которая не говорит ни слова; знает всю пьесу целиком, как она начинается и как действие разворачивается вплоть до неизбежного конца.

Долгачёв: Знаете, когда начинаешь работать с новым коллективом, всегда немного волнуешься. Но сейчас я даже представить не могу, как можно расстаться с этими людьми. Мне даже кажется, что если бы была такая возможность, я бы всё репетировал и репетировал, без всякой премьеры.

Вист: Да, такая у него мечта. Фантастика!