Шутник, Разбойник и Демон: Возможная встреча

Не хотите ли поздравить с днем рождения Славу Долгачева? 

 

— Еще бы! Более того, был бы крайне огорчен, если бы такая возможность мне не представилась.

 

 

Ну, во-первых, Слава — славный. И хотя не очень-то часто доводится с ним общаться, — всякий раз это общение радостно, легко и неожиданно. В этом последнем свойстве, быть может, отчасти — его секрет. Долгачев — неожиданный. Кто то, возможно, скажет: всеядный, а на мой-то взгляд: любознательный. Жутко любознательный. Отсюда, и только отсюда, это сочетание: Володин — и Мисима, Островский — и Башевис Зингер, Уильямс — и Шиллер. В неподдельности его интереса — к драматургам, артистам, новым местам и новым сюжетам — залог и источник его успехов. Словно мальчишка, всякий раз что-то заново, с нуля, для себя открывающий. В этой его энергичной, молодой молниеносности реакций — залог и того, сколь легко и естественно находит он общий язык с многочисленными юными дарованиями, которых в его театре — пруд пруди. Впечатление, что у него с ними — необъявленное соревнование: кто за кем раньше и быстрее поспеет. Загадочные, обольстительные барышни, умные, парадоксальные юноши — Долгачев их собирает, коллекционирует, как знаменитая героиня Раневской: «пушинка к пушинке». Сознательно никого не называю: в Новом драматическом театре нет любимчиков — есть индивидуальности.

 

Еще мне в нем нравится: он не ревнует к чужим успехам — вполне хватает собственных. Отдаленность его театра, при всех очевидных минусах, имеет один, столь же очевидный, плюс: отсутствие суетности. Сосредоточенность. Хотя не надо пугаться, что все так уж «правильно». Там ничуть не меньше — иронии, лукавства и юмора, также исходящих от художественного руководителя. Вообще то, Вячеслав Долгачев человек в высшей степени серьезный — оттого именно и не любит пафоса, деклараций и пышных восклицаний. Предпочитает всему этому — Дело. И этим тоже мне очень мил и симпатичен.

 

В его кабинете, в рамке под стеклом, висит кусок ткани с вышитой чайкой: Долгачев говорит, что вырезал его из того, настоящего, мхатовского занавеса, который был снят в связи с ремонтом. Сейчас там другой занавес. Новый. А этот был — старым. Издавным. Мне всегда кажется — а на некоторых спектаклях Долгачева я в этом абсолютно убежден — что, помимо этого, зримого символа, он почерпнул в том, стародавнем, театре и что-то иное тоже. Не-зримое, однако, быть может, самое главное.

 

Я желаю Вам, Слава, чтобы все то, о чем мы, не будучи склонными к пафосу, избегаем говорить, всегда осеняло и оберегало Ваш творческий путь!

 

 

 

 

 

 

 

— Очень! Я играла у него в «Чеховских страницах» с наслаждением! Он настоящий МХАТовский режиссер. Я мечтаю, чтобы он пришел в театр и что-нибудь со мной поставил. Все хотят сегодня «осовременить» автора, не «воткнуться» в эпоху, не погрузиться в мир, который был раньше (если мы говорим о классике) — и проигрывают. А Вячеслав Долгачев слышит автора, чувствует эпоху, и, по-моему, является очень интересным сегодняшним режиссером. Желаю ему здоровья, терпения и радостных открытий в новом сезоне!

 

 

 

— Да. Потому что пьеса замечательная, автор — Яблонская, и с режиссером мы работали в каком-то удивительном контакте. Нам казалось, что мы взрываем все устои консервативного театра, декорация нашего спектакля была гиперреалистичная, действие происходило в московской однокомнатной квартире, метраж её был 15 метров, как и у большинства людей, живших в таких же квартирах столицы. Если дождь шел за окном — так он и за нашим окном в декорации шел точно так же, как и на улице. Особенность режиссуры Долгачева, конечно же имеющей отношение к художественному театру, — глубочайшее вскрывание психологической ткани роли, абсолютно глубочайший анализ человека — героя пьесы. У нас даже работал психолог на спектакле. Все это давало нам какую-то особую, заговорщическую атмосферу. Мы работали увлеченно и очень верили режиссеру. В связи с юбилеем хотелось бы пожелать Вячеславу Васильевичу быть здоровым, избегать неловкостей жизни, чтобы он продолжал любить артистов, чтобы артисты любили его, чтобы он был творчески успешен.

 

 

 

— Мои университеты, школа жизни, познания театра — это все Новый Театр. Поздравляю всех, кто сегодня служит в Новом Театре, а Вячеслав Долгачев — один из моих самых любимых режиссеров. Человек он творческий, в меру сумасшедший. Спектакли, за которые берётся Вячеслав, имеют успех, я вспоминаю свою работу с ним в двух МХАТовских спектаклях: «Тойбеле и её демон» и в спектакле по Толстому «И свет во тьме светит…», его режиссура — не дрессура! Во время репетиций он умеет создать удивительную атмосферу, в которой актер чувствует себя творцом. А еще, Вячеслав работает со своей командой актеров. Это так важно знать, что ты в команде, что ты нужен. Я хочу пожелать Вячеславу Васильевичу, чтобы в его новой команде его всегда понимали, и конечно новых успешных вершин в творчестве.

 

 

 

— Вячеслав Долгачев — из режиссеров, которые воплощаю принципы Станиславскогот и, может быть, школу Товстоногова. Его работа во МХАТе не была случайной, потому что он настоящий последователь «театра человеческого духа». Он занимается поиском человеческих проблем, раскрывает автора, помогает актеру — и молодому, и опытному — расширять диапазон, и это ему отлично удается. Талант его несомненен, таких режиссеров мало, актерам есть что брать у него. Его спектакли всегда отличаются яркостью и запоминаются надолго. Радостно осознавать, что в Новом Драматическом театре служит настоящий профессионал, выходец их Художественного театра. Кто работал с ним, меня поймет.